Багдад IX века, центр Аббасидского халифата, проектировался как идеальная окружность в знак почтения к греческому геометру Эвклиду. Эта империя, обогащавшаяся за счет торговли товарами и идей, финансировала масштабное переводческое движение для сбора накопленных знаний тех многочисленных культур, с которыми она взаимодействовала.

Такой открытый образ мышления — один из залогов успеха семи великих цивилизаций, существовавших на протяжении двух с половиной тысячелетий. Практические уроки этих культур важны как никогда сегодня, когда страны снова делают выбор в пользу отмежевания — физического, экономического, цифрового, а также от новых идей.

Руководители сулят безопасность, величие и возвращение в мнимый золотой век посредством протекционистских мер и контроля. Это кажется знакомым и привлекательным, когда будущее представляется неопределенным. Однако исторические данные свидетельствуют об ином.

Наиболее безопасные и процветающие общества не укрывались от мира. Они были достаточно уверены в себе, чтобы оставаться открытыми для торговли и идей, давая возможность новому ставить под сомнение известное. Прогресс возникает, когда люди экспериментируют, заимствуют и комбинируют идеи такими способами, которые не в состоянии предвидеть ни один орган планирования, а упадок наступает, когда страх берет верх над любознательностью.

Это некоторые из главных уроков действительно золотых веков истории, исследуемых в моей новой книге Peak Human: What We Can Learn from the Rise and Fall of Golden Ages («Расцвет человека: чему можно научиться на опыте зари и заката золотых веков»).

Секреты семи

Хотя исследуемые культуры — от Древних Афин до современной англосферы — имели существенные различия, они имели поразительные сходства. Все они содействовали периодам интенсивных инноваций и добивались успехов в культурном творчестве, научных открытиях, техническом прогрессе и экономическом росте.

Разумеется, они не были золотыми для всех. Во всех этих культурах существовало рабство и до недавнего времени женщины не имели большинства прав. Согласно данным наблюдений антиковеда Мэри Бирд, когда ее читатели с завистью отзываются о жизни в Древнем Риме, похоже, они всегда полагают, что были бы там сенаторами, — крошечной элитой, состоявшей из нескольких сотен мужчин, а не одними из миллионов рабов.

Но бедность и угнетение были правилом в истории человечества. Особыми эти семь культур делало то, что они, тем не менее, обеспечивали больше свободы и прогресса, а также более высокий уровень жизни более значительной доле своего населения, чем другие цивилизации их времени.

В чем состояли их секреты? Не в географии, этнической принадлежности или религии. Обладающие творческим потенциалом и открытые культуры возникали в самых неожиданных местах, иногда с труднопроходимым рельефом и неплодородной почвой, а также без природных ресурсов. Регион, казавшийся периферийным в одну эпоху, мог стать лидером в следующую эпоху.

Открытый образ мышления

Великие цивилизации принимали различные формы: языческие, мусульманские, конфуцианские, христианские и светские. Главным было не содержание их вероисповеданий, а то, что они не ужесточались до ортодоксии.

Величие возникает, когда имитация ведет к инновациям. Эти цивилизации не изобретали всех прорывов, сделавших их успешными; вместо этого они их заимствовали или крали у других. Афины учились на опыте существовавших поблизости месопотамской, египетской и финикийской культур, а также тысяч других греческих городов-государств. Аббасиды осознанно строили свою столицу, Багдад, на так называемом «перекрестке вселенной» с целью получить доступ к товарам, навыкам и открытиям других.

Открытость для международной торговли вела к тому, что культуры подвергались влиянию новых обычаев, и развеивала представления о существовании только одного правильного пути ⸺ в религии, политике, искусстве и производстве. В частности, морские державы отваживались идти дальше и видели больше.

Итальянские купцы эпохи Возрождения в своих торговых путешествиях осваивали арабские цифры и тексты на арабском. Британские торговцы, дерзнувшие отправиться на восток, находили фарфор и текстиль, которые послужили толчком к их отечественному производству.

Римляне поглощали методы и народы посредством своего рода стратегической терпимости к культурным различиям, сопутствовавшей их жестоким завоеваниям, тем самым постоянно приобретая более совершенные технологии и находя новые таланты для своих легионов и даже для Сената. Как и США сегодня, Голландская республика использовала постоянный приток новой энергии и талантов, открыв свои двери иммигрантам из других культур: от ремесленников, развивавших ее текстильную промышленность, до противников официальной догмы, положивших начало эпохе Просвещения.

Бунтарские инновации

Но имитация может принести лишь ограниченные результаты. Чтобы сделать прогресс самоподдерживающимся, импортированные факторы влияния должны были сочетаться сместными идеями и практикой таким образом, чтобы разрабатывались преобразовательные инновации: от более эффективных сельскохозяйственных культур и железных орудий до новаторских произведений искусства и финансовых инструментов.

Чтобы люди привносили в мир нечто новое, им должна быть обеспечена возможность экспериментировать с теориями, методами, технологиями и обмениваться ими, даже если это вызывает дискомфорт у элит или большинства. Как считает получивший Нобелевскую премию экономист-историк Джоэль Мокир, все крупные инновации — это «бунт против традиционных представлений и влиятельных кругов».

В определенный момент прогресс становился самоусиливающимся, поскольку он менял то, какими эти культуры видели себя. Когда новые факторы влияния и их сочетания вели к росту уровня жизни и получали более широкое распространение, в некоторых случаях они порождали культуру наличия постоянного, самообновляющегося творческого потенциала — культуру оптимизма. Это оказывалось решающим фактором.

Но до тех пор, пока носители традиционных представлений и влиятельные круги имеют право вето, ситуация практически не меняется.

В указанных культурах творческого потенциала они редко имели такое право. В Афинах была прямая демократия, при которой каждый свободный мужчина имел голос и право голоса на собрании. В итальянских городах-государствах и Голландской республике правили богатые, но власть была рассредоточена и существовали механизмы сдерживания произвола. Разделение власти в той или иной форме всегда имеет важное значение для защиты свободы и инноваций, в чем убедились основатели США, изучая античность.

Правители Римской империи, Аббасидского халифата и Китая династии Сун обладали властью над жизнью и смертью. Но даже их сдерживали правовые системы и права личности, соблюдение которых от них ожидалось, — хотя напоминать об этом императору могло быть рискованно, и лучше всего это было делать только тогда, когда он пребывал в особенно хорошем расположении духа.

Вознаграждающий климат

Инновации представляют собой трудный процесс, и успех никогда не гарантирован. Поэтому прогресс зависит от наличия благоприятного культурного климата: веры в то, что стоит попробовать что-то новое, что это может сработать и что вас могут щедро вознаградить, если это получится, — как это было в эпоху Возрождения, во время промышленной революции и сегодня.

Помимо покровителей и патентов, нужны образцы для подражания: люди, показывающие, что можно сделать невозможное, с целью вдохновлять, обучать и подвергать сомнению. Поэтому творческий потенциал, как правило, образует кластеры: от философов Афин и художников Италии эпохи Возрождения до лидеров отрасли информационных технологий Кремниевой долины.

Во Флоренции эпохи Возрождения Микеланджело с насмешкой отзывался о Леонардо да Винчи, поскольку тот, будучи медлительным, так и не завершил большинство своих работ. При этом Леонардо считал, что чрезмерно мускулистые фигуры Микеланджело больше походят на мешки с орехами, чем на реальных людей. Оба были правы, и соперничество подталкивало их к созданию еще более впечатляющих произведений.

Пессимизм — ощущение, что все безнадежно и усилия тщетны, — самореализуется. И это ключ к пониманию того, почему золотые века со временем утрачивают свой блеск и приходят в упадок.

Признаки болезни

С течением времени влиятельные круги, на которые указывал Мокир, часто возвращают себе утраченные позиции и наносят ответный удар. Политическая, экономическая и интеллектуальная элиты строят свою власть на определенных идеях, классах и способах производства. Если эти идеи, классы и способы производства меняются слишком быстро, облеченные властью лица заинтересованы в том, чтобы затормозить этот процесс.

Когда цивилизации приходят в упадок, элиты, некогда извлекавшие выгоды из инноваций, пытаются лишить таких возможностей других. Римские императоры захватывали власть провинций, управляемых на месте, а выборные руководители республик эпохи Возрождения в конечном итоге сделали свои посты наследственными.

Разделенные общества были менее способны оказывать сопротивление агрессивным соседям, пытавшимся зарезать курицу, несущую золотые яйца.

Извне можно убить людей и разрушить строения, но невозможно уничтожить любознательность и творческий потенциал. Это можем сделать с собой только мы сами. Когда мы чувствуем угрозу, мы жаждем стабильности и предсказуемости, отгораживаясь от того, что кажется чуждым или неопределенным.

Каждая великая цивилизация пережила свой собственный «момент смерти Сократа». Часто после пандемий, стихийных бедствий или военных конфликтов общество отказывалось от интеллектуального обмена, борясь с мыслителями-эксцентриками именьшинствами. Люди начинали сплачиваться вокруг сторонников сильной руки, которые устанавливали меры контроля над экономикой и отказывались от ее открытости на международном уровне.

В переживавшей кризис поздней Римской империи язычники начали преследование христиан, а спустя некоторое время христиане преследовали язычников. Когда распадался Аббасидский халифат, его правители создали репрессивный союз между государством и религией. Эпоха Возрождения завершилась, когда подвергавшиеся гонениям протестанты и участвовавшие в Контрреформации католики создали свои собственные союзы между церковью и государством для подавления диссентеров иученых. Исследователи стали осторожными, литература — склонной к самоанализу, аискусство — ретроградным.

Этого процесса не избежала даже толерантная Голландская республика. В 1672 году, когда на страну напали одновременно Франция и Англия, отчаявшееся население передало власть авторитарному штатгальтеру, учинив расправу над Яном де Виттом, бывшим лидером, внесшим наибольший вклад в его золотой век. Кальвинисты, сторонники жесткого курса, взяли контроль в свои руки и очистили некогда динамичные университеты от мыслителей эпохи Просвещения.

Прекращение и резкое сокращение

Неблагополучный период порождает сторонников сильной руки, а сторонники сильной руки порождают более неблагополучный период.

В условиях, когда свобода выражения мнения уступала место ортодоксии, свободные рынки заменялись мерами контроля над экономикой. Если государства испытывали трудности с получением доходов, они подрывали права собственности и рыночный обмен с целью захвата того, что можно было захватить.

Римские, аббасидские и китайские правители пытались решать социальные проблемы путем рефеодализации экономики. Крестьян привязывали к земле, а коммерческие отношения заменяли командными подходами.

Превышение расходов над сборами было общим признаком упадка государств. Они осуществляли чрезмерные заимствования и обесценивали свои монеты, провоцируя инфляцию и финансовый хаос.

Часто они отказывались от международной торговли, приносившей им богатство и стимулировавшей творческий потенциал. Иногда торговля резко сокращалась, поскольку войны делали дороги и морские пути небезопасными, как в Риме и в период Позднего Возрождения. В противовес открытости Китая династии Сун следующая династия Мин полностью запретила внешнюю торговлю, а милитаризация римской и аббасидской экономик привела к уничтожению торговли.

Такая реакция ослабляла способность государств адаптироваться на месте к меняющимся условиям. Разрыв торговых путей ослаблял экономический и технологический потенциал, а новые ортодоксии сдерживали поток идей и решений, которые, возможно, помогли бы им преодолеть кризис. Они утрачивали дух любознательности, некогда сделавший их великими.

Изучение истории помогает надеяться на лучшее, но в то же время учит избегать гордыни. Значительный прогресс может неожиданно возникнуть в местах с правильными институтами, но для их долговременного поддержания требуется упорный труд.

Древнегреческий историк Фукидид выделял два противоположных образа мышления: афинян, хотевших познавать мир, чтобы обрести нечто новое, и спартанцев, отгородившихся от мира, чтобы сохранить то, что они уже имели. Только первый менталитет отвечает целям постоянного накопления знаний, инноваций и роста. Во всех цивилизациях — и, вероятно, всех людях — есть немного от афинян и немного от спартанцев, но нам решать, что возобладает.